Маленький мальчик, углом резцы, крахмальные рукава.
Водит девочек под уздцы, раз приобняв едва.
Сколько звезд ни катай в горсти – рожа твоя крива.
Мальчик серии не-расти-после-меня-трава.

Маленький мальчик, танталовы муки, хочется и нельзя.
Пешка, которая тянет руки к блюду с башкой ферзя.
Приставучий мотив, орнамент внутренних алтарей.
Снится будто нарочно нанят, манит из-за дверей.

Маленький мальчик, каленый шип, битые тормоза.
Взрыв химический, с ног не сшиб, но повредил глаза.
Крепко легкие пообжег, но не задел лица.
Терпкий пепел, дрянной божок, мышечная гнильца.

Мальчик – медленное теченье, пальцы узкие, бровь дугой.
Мир, что крошится как печенье, осыпается под ногой.
Южный, в венах вино и Терек, гонор, говор как белый стих.
Важный; только вот без истерик, забывали и не таких.

Маленький мальчик, бухло и прозак, знай, закусывай удила.
Вот бы всыпать хороших розог за такие его дела.
Что ему до моих угрозок, до кровавых моих стишат,
Принцы, если ты отморозок, успокаивать не спешат.

Маленький мальчик, могли бы спеться, эх, такая пошла бы жисть.
Было пресно, прислали специй, вот поди теперь отдышись.
Для тебя все давно не ново, а для прочих неуловим
Тот щелчок: не хотел дурного, а пришелся под сход лавин.

Маленький мальчик, жестокий квиддич, сдохнем раньше, чем отдохнем.
Бедный Гарри, теперь ты видишь, что такое играть с огнем.
Как уходит в смолу и сало тугоплавкий и злой металл.
Нет, я этого не писала.
Нет, ты этого не читал.

---

Вся музыка кроется в пальцах худых пианиста.
Все карты вёсен - северные моря.
Но я единственная, кто за тебя может выстоять,
Стать целым морем, не так, как у многих "пристанью".
Морем, в чьё тело вонзаются якоря.

Зима бинтовала снегами людские вывихи.
Теперь никому нет дела до глупых дат.
Я отпускаю тебя понемножку на каждом выдохе,
Но каждым вдохом беру назад.

За эту любовь мне воздастся болью в твоих глазах.

---

Ты закончил класс фортепьяно и играешь на моих нервах,
Именуешь везде "безымянной", не рисуешь "люблю" на стенах.
У тебя на меня аллергия, носит ревностные симптомы.
Мой диагноз врачей "дистония, состояние глаукомы".
Ты на ощупь помнишь объемы и легко проникаешь в доверие,
У меня для других ты "знакомый, аритмия сердцебиения".
И конечно, я все забыла, допивая Лонг-Айленд в баре!
("Бесконечный Мой, я шутила. Я храню минералку в бокале")
Ему тошно даже признаться, для меня он "сервиз фарфора",
Я привыкла с ним расставаться: сообщениями телефона,
Чтоб потом пройти мимо с ухмылкой или, хуже того, смеяться,
Завершая второй бутылкой, обещать больше так не влюбляться.
(с)

---

мне твердили, что это как взрыв стихий,
а на деле всё просто и без затей.
я вынашиваю от тебя стихи -
а могла бы хотеть от тебя детей.
впрочем, это неважно, важней - итог.
нужно только напомнить себе: не ной.

знаешь, я ненавижу себя за то,
что мне очень не хочется
спать одной.

---

и каждый день твой – чёртова канитель:
из неудач, таблеток, автобусов «до конца».
все едешь-едешь, рискуя пойти на мель,
но не повстречавши мальчика – подлеца.
зачем подлеца? ей принцы не хороши.
тот слишком жеманен, тот чопорный, тот не брит,
а эти, рисковые, сколько же в них души?
кому, как не им рассказывать, где болит?
и в книгах, и в фильмах сюжет до смешного прост -
хорошие девочки плачутся по ночам,
и пишут записки: «ну где ты, незваный гость?
мне так не хватает взгляда, руки, плеча…»
читают журналы, мечтают создать семью.
а миру плевать, а мир огибает ось…
у каждого стикера с надписью i need u,
судьба добавляет маркером: не срослось…
и что ты не делай, куда не беги взашей,
останется горечь, и стёкла – себе не лги.
у этой породы мальчиков-плохишей
привычка такая – нашёптывать на крови.
поэтому скалься девочка, волком вой.
до финиша доберешься, но есть ли толк?
за каждого недопринца, что был с тобой,
мне душу отдал приземистый серый волк...
хотела рискового? вот тебе, получай!
сама дрессируй, выкармливай, хорошо?
и ты улыбнешься, будто бы невзначай,
ища оправдание каждому, кто пришёл…

---

отношения между нами вряд ли кто-то называл раем,
мы отпустились, предварительно замотав наши сердца в бинты.
а я как обычно думаю, что воздух, который я так жадно глотаю,
где-нибудь по дороге домой медленно выдыхаешь ты.

---

Он ее закапывал
в глухом лесу по вечерам...

Она так его любила,
что возвращалась каждый день...

---

привет, пап.
ты помнишь, как здесь не живётся,
как в небо глядят, устав без сна, фонари,
как здесь пишется, воется, редко смеётся.
поговори со мной, ладно? пожалуйста, поговори.
ты помнишь, город - уставший каменный лес,
осень тянется к шее, шарф затянуть потуже.
трудно жить с теми, кто в душу по-хамски лез.
поговори со мной, ладно? мне очень нужно.
солнце целует крыши, людей не греет,
а люди... им холодно. обнять вовсе некому.
одиночество-сволочь делает всех калеками.
а до того, что я написала, разве тебе есть дело?
папа, папа... у твоей непутёвой дочери
синдром одиночества, скуки и сердце ноет,
вместо точек по жизни опять многоточия.
а жить прошлым так страшно. без смысла, что ли.
что делаю? прошу жизнь спасти меня от слабаков
и от фраз, что никак не звучат, не поются.
от тех слов, продирающих током до позвонков,
ведь слова эти многим так просто даются.
твоя дочь так скучна, не умеет любить,
ждёт чего-то, живёт так нескладно.
чтоб желание сбылось, нужно его отпустить.
поговори. поговори со мной, ладно?
я не знаю, что дальше, что будет с нами.
а когда тебя ждать? как всегда, к зиме?
знаешь, мой океан внутри хлещет волнами.
видит бог, я давно
на дне.

---

просыпаешься только когда заболит спина.
можешь спать двое суток, а можешь и целых пять.
устаешь от людей. Выгоняешь всех. И сидишь одна.
а потом устаешь от себя и по новой ложишься спать.

и во сне видишь белый-белый квадрат окна
и как будто бы греешь стекло ладонью и лбом.
и сквозь сон понимаешь: случилось, пришла зима
и накрыла всё, что хотели спрятать, толстенным льдом.

---

они встретятся в серый туман в пустом городе С
одна весела, задорна,умна
другая хитра и остра словно бес

"сколько лет прошло, сколько зим?
а ты все так же как-будто бы только сошла с небес"
она улыбнется, глаза горят. мимо с ветром промчится поезд-экспресс

обе молчат,столько надо бы рассказать, что страх берет за нехватку слов
одна теребит рукав, другая щелкает крышкой старинных часов,
что на шее висят, как священный крест, силу черпающй из детских снов

"я думала, их уже нет, сломались, где-то лежат в пыли"
"что ты, я надела их в первый раз, не успели сломаться,но все еще впереди"

у одной неприятно заколет в груди
другая вспомнит, как носила их в дождь в ремонт,
даже когда была на мели
только бы сделали, только бы сберегли
память о том, что они не смогли
к сожалению, не смогли.

---

У меня тут к тебе целый спектр различных эмоций:
От "Пошел-ка ты на хер! до "Я так безумно скучаю"
Выдавать бы тебе их по маленьким порциям,
Как приторно-сладкий десерт к крепкому чаю.

У меня тут к тебе безразличное "просто похуй",
У меня к тебе ничего не осталось, нисколько,
А по факту, мне без тебя так плохо,
Мне без тебя так горько.

У меня к тебе: "Господи, что за такой придурок?"
Хотя ровно минуту назад было "Как он мил..."
У меня для тебя из керамических турок
Крепкий кофе в постель, как ты когда-то просил.

Твои чувства свернулись как кислое молоко,
И меня от тебя тошнит, даже рвет.. стихами,
А по факту, мне без тебя нелегко,
Я хочу, чтобы "ты" и "я" снова стало "нами".

У меня тут с тобой диалоги, скандалы и страсти
На постели помятой, где наши сплетались тела.
У меня к тебе сердце разбито на мелкие части,
А по факту, вконтакте смайлик "Привет. Как дела?"

---

Джонни решил в такую сыграть игру:
собрал всех друзей:
«а знаете, я умру.»
он говорит, а голос его дрожит
«врач мне сказал, две недели осталось жить,
врач мне сказал, будет больно, ну, сущий ад,
что умереть я сам буду даже рад. »
расстроились все,
и плакали,
и скорбя,
одни говорили «как же мы без тебя?»
вторые сказали к другому сходить врачу,
а третьи участливо хлопали по плечу.
к вечеру Джонни оплакали все вокруг.
и только один, самый лучший и верный друг
подумал секунду, накручивая усы...
сказал:
«я достану морфий, чувак.
не ссы.»

---

она приходит, если дело труба, и ясно, кто правит бал
неотвратимая как набат
спокойная, как аббат
в волосах бант
маленькая, грязная — стыдоба
ненормальная худоба, трещинки на губах
когда она входит, затихает пальба, замолкает мольба
мужчины затыкают орущих баб, выключают гремящий бас
покидают кто дом, кто бар
собираются на площади у столба
или у входа в центральный банк
каждый знает: пришла судьба — нужно не проебать

они оставляют дома женщин, детей и калек
каждый из них какой-нибудь клерк,
работает в городе много лет
водит древний форд или шевроле,
ковыряется по выходным в земле
ест по утрам омлет, вечером в баре орёт "налей"
пел в группе, но после как-то поблек...
и вот они идут в тишине и мгле,
как косяк дрейфующих кораблей
травы доходят им до колен, она ведёт их сквозь сизый лес
на обочине трассы среди пыльных стеблей
каждому вручает его билет
из ближайшего города — на самолёт

на каждом билете — косая черта
и причудливый красный штамп
каждая точка прибытия — именно та
где приложение сил даст невиданный результат
воплотится мечта
нужно только выйти на трассу, поймать авто
не думать о том,
как дома будут роптать
заклинать возвратиться, круги топтать
о том, какая под ребрами пустота

улетает один из ста
как всегда, только один из ста
остальные становятся белыми, как береста
теребят рукава пальто
начинают шептать
что ещё будет шанс, что жизнь едва начата
и расходятся по домам, до второго шанса
не доживает никто

---

один произносит: у нас подрастает сын.
он слишком похож на меня, чтобы быть твоим.
мы будем жить вечно. Вот, я завел часы.
утром поговорим.

второй произносит: пусть ты родишь мне дочь,
она будет слишком твоя, чтобы стать моей.
мы будем встречаться редко, и в этот дом
никто не найдет дверей.

другой произносит: есть первый и есть второй.
не будет ни сына, ни дочери, буду я,
я сила твоя, я тело твое и кровь,
ты выживешь без меня?

они говорят, настойчиво говорят.
они беспокойны и слишком напряжены.
они звукоряд, пронзительный звукоряд…
а хочется тишины.

---

ты сидишь и в упор не видишь, как ломаешь по кирпичу
не науку - латынь и идиш, а привязанность к палачу,
что талантлив, как будто Гойя, и глубок, как пролив Босфор.
боль оставит тебя в покое,
когда ты проиграешь спор…
когда эта игра в Джуманджи прекратится и будет тишь.
дорогая, ведь он обманщик. он опаснее тех вориш,
что не лезут в карман за словом. он искуснее во сто крат.
сорвала бы любви оковы,
и искала пути назад.
чем не шутят Господь и Демон? ситуация т а к о в а,
что ты можешь сбежать из плена, или станешь ему раба,
или хуже – никем не станешь. ни любовницей \ ни женой,
эта музыка из под клавиш
превращается в ножевой.
как там дальше - пока не ясно. мои руны о том молчат,
если любит тебя – прекрасно! если нет, проставляй печать
над стихами ему, я после… передам их в Небесный Суд.
мне честнейший из всех Апостол
обещал,
что тебя
спасут.

---

срываться и бить словами. наотмашь. сижу в крови
и надо бы ехать к маме, и прятаться от любви.
пока не отпустит дуру… пока забирать придёшь.
мой славный учитель\ гуру. вот пропасть.
а ниже - рожь…

мой славный учитель, знаешь, ломаются только те,
кто Богом навек оставлен и мается на земле…
бескрылые горемыки, бездушные отродясь.
какие-то восемь кликов
и ниточка порвалась.

и горестно и не спится… мне боязно. выручай.
усталая проводница продаст ерундовый чай…
я еду к тебе. я скоро. (надеясь спасти союз)
пока же везут на «скорой»... не сдохну -
хотя б просплюсь.

---

Бог позовёт тебя полушёпотной колыбельной,
прижмёт и спросит:
"Куда ты, дочь, подевала краски, что я дарил?"

Каждый рождённый между субботой и понедельником -
солнценосен.
Его щекочет по венам красный густой акрил.

Его выводит после дождя на сырой проспект
золотая осень
и, горожанам своим показывая, кричит:
"Живи, мой город подъездных драк, рукотворных рек!
Ничего не бойся!
Пока тут есть ещё теплоглазые, можно жить."

Каждый рождённый между субботой и понедельником -
солнценосен.
Но понедельник ему ломает ребро о щит.
За ним и вторник, и трое далее
чёрно-белым пятиполосьем.
Как в старой песенке: everybody so full of shit.

Бог позовёт тебя полушёпотной колыбельной,
прижмёт и спросит:
"Куда ты, дочь, подевала краски, что я дарил?"

А ты ответишь: "Я рисовала тебе шедевры,
пока не бросил
меня к собакам, которых сам же
и сотворил."

---

Ядом брызгалась, извивалась змея в руках.
От укуса остался шрам, покажу потом.
Говори со мной на шестнадцати языках.
И молчи на одном.

Если не с кем поговорить - твоё дело дрянь.
Если чувствовать поострее при том - ты труп.
Мы зияние никогда не заживших ран
заворачиваем в пальто чьих-то новых губ.

И от новых своих друзей получаем красное в Рождество.
А от старых - быть может, память. Быть может, жаль.
Говори со мной. Говорить - это шанс ощутить родство,
выпадающий один раз на сто тысяч жал.

Говори со мной. О неблизком и дорогом.
И о том, что твоей зимой бесполезно греться.
Говори, будто я - единственный здесь с невырванным языком.
Единственный с подозрениями на сердце.

Говори со мной на шестнадцати языках.
Превращая трясенье пальцев в танцоров танго.
Я не пойму тебя. Не пойму тебя точно так,
как Есенин не понимал Isadora Duncan.

---

…как я ждала его, слышишь, боже, как не смыкала ночами глаз,
ужас морозом бежал по коже, если я слышала не про нас
тихое скорбное «не вернулся», «похоронила», «погиб в бою»,
как учащалось биение пульса с каждым «храни его, бог, молю»…

…как я ему отправляла письма, чтобы прочесть от него «живой»,
как снова жизнь наполнялась смыслом с каждой короткой простой строкой,
как я была ни живой, ни мёртвой, не получая опять вестей,
как даже ветер – весенний, тёплый – током пронзал меня до костей…

…как я не верила, слышишь, боже, как я надеялась – может, всё –
просто ошибка, конечно, может он возвратится, он жив, спасён,
как я кричала, как выла воем, как проклинала и свет и тьму,
как отравляла в себе живое, молча впуская в себя войну,
как не хватало ни слёз, ни силы, как застывали слова внутри,
как я искала его могилу, падая тенью на кров земли,
как кровоточащей рваной раной в сердце осталась зиять дыра,
как это страшно, жестоко, странно - жить без того, кем жила вчера…

…как это страшно – уходят люди, те, без которых уже ничто
и никогда, никогда не будет тем, что осталось под меткой «до»,
тем, что осталось в фотоальбомах, в памяти, ветхой, как мой покой,
тем, без чего с каждым шагом дома ты оглушаешься тишиной…

…как я ждала его, слышишь, боже…

---

не звони мне,пожалуйста, иначе я снова не выдержу и разобью телефон,
мне не интересно - где ты, чем дышишь,что куришь,в кого ты сейчас влюблен..
и влюблен ли вообще в кого-то или по-прежнему бредишь мной
и я снюсь тебе каждой ночью, вгоняя в пот ледяной.

поверь мне - я не оборачиваюсь на каждого человека,плечами похожего на тебя,
с такой же осанкой, прической,манерой шаги пружинить,асфальт ими измерять,
я выбросила твои подарки, сменила прическу,фигуру и аромат
и вся стала тоньше и резче, стал злей и зелЁней взгляд.

я сбросила кожу и выжила, моя нежность к тебе - растаявший в марте лед,
рекам вспять не венуться, "нас" больше не произойдет.

господи,как устала против течения,хочу вслед за льдом - по воде...
никогда тебе не признаюсь - мне безумно тебя не...